Ojing-eo geim 오징어게임

«45.6 Billion Won is Child’s Play»

Вот и подошёл к окончательному концу путь Сон Ги-хуна — или «номера 456» — в его «борьбе» за… а за что? За свободу? За справедливость? Либо за солидарность? Наверное, за что-то из вышеперечисленного, ведь на деле, переходя от теории к практике, воззрения и поступки главного героя «Игры в кальмара» не имеют под собой ничего фундаментального — лишь заблуждения да ошибки. Причём из разряда ошибок «выжившего».

(Перед тем как продолжить, дам важное пояснение: ежели вы ещё не смотрели финал корейского сериала, а только собираетесь — лучше закройте вкладку, дабы не схлопотать лопату спойлеров. Всё, смельчаки, кто остался — не говорите потом, что вас не предупреждали.)

Так вот, о чём это я? Об обыденном: идеи в «Игре в кальмара» заложены правильные, притом громко вопящие о проблемах внутри общества, а точнее — внутри самого народа. Да-да, того самого, который стоит в самом низу и, подобно «побирушке» с протянутой рукой, просит милостыню: подайте на хлебушек, иначе к утру от меня останется лишь околевшее тело. И не надо рассказывать мне, будто я леплю из мухи слона — поелику второй и третий сезоны вышли как никогда вовремя. В те дни, когда язвы современного мира, кои прежде прятались под глянцем «стабильности», вспухли и полопались на глазах у всех.

Причём нет никакой разницы, откуда звучат оные речи: из Южной Кореи ли, или из нашей с вами глубинки. (Тут каждый пусть мысленно подставит название, первое всплывшее в памяти.) Почему? Всё просто: беда везде одна. Нет разницы, кто и где живёт — всякий задыхается от самоотчуждения и борется за выживание, день за днём, зарабатывая грош за труд, что по уму должен делаться не в одиночку за двенадцать бумажных часов (а то и за все шестнадцать настоящих), а бригадой высококлассных специалистов в пару приёмов. А у нас как? Либо ты и швец, и жнец, и на дуде игрец, либо та самая «побирушка» — без крова, без семьи, без надежды на завтра. Всё житие — аль, точнее, существование — сводится к одному: дотянуть до утра, дабы всё начать сначала. И так по кругу, пока тело не подымет лапки кверху, а разум не рассыплется в прах. От человека останется лишь пустая оболочка — тень былого себя. Вот она, наглядно показанная центральная идея «Игры в кальмара» во всей своей гнетущей красе. Но… что первый, что второй и третий сезоны — не боле нежели переливание из пустого в порожнее.

Беда в том, как сея концепция разбивается о свою реализацию, где от реальной борьбы героя с системой — ни следа. Есть лишь словесная имитация, поелику Сон Ги-хун сражается со «злом» как чистейший идеалист, ища ответы не в корнях беды, а уже в жатве, причём не в процессе, а по итогам. Он не исследует причины, не пытается углубиться в суть, зато с лёгкостью ставит на кон свою жизнь. Казалось бы, ну и что тут плохого? Вроде бы зрителю посылается правильный сигнал. С одной стороны — да. Но с другой… каким способом? Переводя сценарный бред на человеческий язык: отстаивание героем «всего хорошего против всего плохого» происходит строго задним числом. Видимо, не слыхал пословицу: «После драки кулаками не машут», ибо именно сим Ги-хун и занимается — весь второй и третий сезон.

Так я пришёл к ошеломляющему выводу: самое страшное здесь в том, что он борется не просто не с системой, а с её отражением — с такими же несчастными, как и он сам. Да-да, ловким трюком авторы подменили суть: виноват не строй, не элиты, не провальные реформы, не инициативные предложения господ — а зрители. Мол, вы смотрите, вы и допустили весь происходящий вокруг кошмар. Казалось бы, перед нами тонкие и верные идеи — но приём с горчинкой. Подобным манипулятивным перевиранием истины революционная мысль сводится к реакционной. К извечному лозунгу, повторяющемуся уже боле века: начни с себя, помоги ближнему, а остальное — предоставь «тем, кто знает», как правильно. Доверься сильным мира сего. Они-то разберутся. Главное — сиди дома, преисполненный чувством выполненного долга.

Хорошо, допустим. Не будем рубить с плеча. Почему происходит подобное искажение? Незнание теории? Плохие учителя? Простое заблуждение? Бывает, и такое бывает. Но есть и второй вариант — намеренное извращение и опошление сути. И ежели в первом случае можно понять и даже простить, то во втором… увы. Мягко говоря — вежливо попросить покинуть сцену. А коли грубо — тут как нельзя кстати встаёт царская фраза: «Да на кол их посадить». Сегодня они глядят в глаза народу, мол, «мы за вас», а завтра — поворачиваются спиной (определённой её частью). Дескать, потерпите. Мол, иначе беда будет… у нас. Как метко говорил классик: «Не у нас, а у вас».

На сим закроем социальную тему и перейдём к вишенке на торте — техническим аспектам. Плюсов — едва ли наберётся горсточка. А минусы таковы, что рубят всё дельное на корню. Актёрская игра, безусловно, добротна, но в ней нет духа восточного кино — той самой бурлящей страсти, яростного беснования в кадре, когда актёру надо быть столь мощным, энергичным да ярким, чтоб его видели с другого конца ночной улицы при полном отсутствии освещения. К сожалению, вместо страстного отыгрыша остались лишь жалкие фрагменты — отрывки из обрывков — правда, в духе Станиславского. Вот тут-то маэстро бы уверенно прошептал: «Верю». И отсюда напрашивается ещё один скромный вывод: сериал с самого начала делался с ориентиром на западную аудиторию. Особенно второй и третий сезоны. И это — во-первых.

Во-вторых, оба они — единое целое, и судить надобно как об одном произведении. А главная проблема в том, что структура повествования осталась прежней ещё со времён оригинала. Всё вновь начинается за здравие — а заканчивается за упокой: финальные серии вязнут в нелепостях, теряя даже намёк причинно-следственной связи. Концовка и вовсе ныряет в трясину шизофазии: персонажи действуют так, будто сценарист забыл выпить таблетки. Зачем мальчишка сбросил деда до начала нового этапа? Зачем поборник добра сцепился с юнцом, вопреки всему, что проповедовал ране? Никто не знает.

В-третьих, давление на эмоции — на те самые чувства, кои легко поддаются воздействию, т. е. на пресловутую «пожалейку». Но всяк, кто включает голову во время просмотра, а не пялится в экран с лицом, лишённым скупой мысли, тот мигом почует хитроумную подставу со стороны творцов и уж точно не оценит их «гениальный» шаг. Тем боле, когда в дело включается душещипательная музыка. Бесспорно, отличная по звучанию, но впрягается в подмогу эмоциональной манипуляции, нагнетая до упора «пожалейку» минорными аккордами.

И в купе оная троица превращает сериал в дёшево скроенное псевдо-социальное зрелище, в коем вместо глубины — лишь философосодержащая пародия на настоящее тонкое, чувственное произведение.

Итог сего корейского чуда — пустота да безыдейность. Кто-то возразит: «Но ведь герой добился своего, и распорядитель понял нечто важное — осознал ценность человеческой жизни!» Было бы так, ежели б ему было лет десять. Перед нами же взрослый человек, прекрасно осознающий реальность. Тем паче, финал и без моего участия сам себя перечёркивает — игра продолжается. Просто-напросто теперь в США. Причём в режиссёрском кресле… Дэвид Финчер. Звучит впечатляюще. Только толку? Что вышло из корейского оригинала? А ничего. Велелепная идея в очередной раз была приморена и разбита об убогую реализацию. Или… может, всё не так плохо? Может, она в действительности жива, цветёт да пахнет, транслируя массам крайне верные мысли? Может, ошибаюсь я? Может, вся моя конспирология — выдумка буйнопомешанного в шапочке из фольги, сбежавшего из палаты учреждения имени Кащенко? И сказанное мною — не суровая правда, а одно сплошное заблуждение? Просто крик в пустоту? Карты на столе. Остальное — решайте сами. Чушь ли мои слова… али всё-таки печальная истина.

Оценка — 7 из 10