Цвет из иных миров / Color Out of Space (2019)
«It will consume you»
Всякого рода экранизации произведений Говарда Лавкрафта — тягучий, только зарождающийся, встающий с колен процесс. Хотя, казалось бы, симпатии к автору за пятьдесят лет всеобщей известности должны были давно возвысить его на вершину Олимпа, а не нарастать день за днём, кирпичик за кирпичиком, в попытке выйти из мрака забвения и встать на прочный фундамент собственного наследия. Первые пробы пера по переносу «монстров из глубин» на широкие экраны предпринимались ещё в далёких 80-х, затем в 90-х и 2000-х, но — увы! — почти всегда оборачивались провалом, становясь чем-то невообразимо, мягко говоря, ужасным. Причём отнюдь не в положительном ключе. Фильмы выходили, но их неотступно преследовало клеймо «низкосортности», поелику бюджеты на сея творчество почти не выделялись, а за три копейки получались лишь те самые «невообразимые ужасы», пугающие своей дешевизной, отнюдь не древними богами. В то же время на поприще игр — компьютерных и настольных — всё было куда лучше. Да, громкой народной популярностью они не пользовались, но зато сыскали свою узкую, преданную аудиторию, которая впоследствии взяла на себя миссию по распространению «культа Ктулху», став хранительницей оного. И что мы наблюдаем сегодня? Чего добились «лавкрафтианцы»? Расцвета космических титанов во всех культурных сферах. Даже у нас свет недавно увидел фильм под названием «Кракен», снятый по всем заветам маэстро. К слову, таинственность, недосказанность, скомканность и непостижимость всего происходящего в отечественной ленте можно лицезреть и в картине «Цвет из иных миров». Кино вышло настолько самобытным, что местами поражает тем, как такое «чудо» вообще способно вызвать интерес у зрителя при кипе всевозможных проблем. Об этом-то «как?» я вам и поведаю.
Прежде чем перейти к похвальбе, расскажу обо всех минусах.
Во-первых, сама история резко начинается и без промедления завязывается в клубок, отчего экспозиция практически отсутствует. Нам самим даётся возможность додумать многое и будто бы решить, кто и чем занимается. По мере продвижения по сюжету оная недосказанность лишь усиливается, ведь местами пелена тайны оборачивается чем-то настолько загадочным, что теряется малейший смысл происходящего. Подобное решение уместно для книги, понеже помогает визуализировать образы в голове, раззадоривая фантазию читателя. Но кино — искусство прямой визуализации, т. е. мастерства показа того, как именно изначальное произведение было увидено режиссёром. И тут Ричард Стэнли решил не показывать своего видения, а продемонстрировать отрывки из обрывков, мол, каждый сам додумает. С одной стороны, подход рабочий. С другой же — когда всякая мелочь не имеет чёткого толкования, складывается впечатление, что перед нами хитроумная реклама, дабы после просмотра появилось одно-единственное желание — обзавестись печатным вариантом, чтоб закрыть стопку появившихся вопросов. Отсюда рождается следующее: скромным томиком «Цвета из иных миров», оказывается, не обойтись — нужно вникать в общую суть, а для сея действа необходимо прочитать чуть ли не всего Лавкрафта. Хорошо, допустим. Картина несамостоятельна, но она же является частью целой вселенной, где детали постепенно разжёвываются, добавляются свежие факты, так? Вот и не угадали. Стэнли хоть и занят во франшизе, правда, в «Пухвёрсе», а Говард наш Филлипс отложен в долгий ящик — опять.
Во-вторых, неопределённость персонажей оборачивается тем, что у них, в принципе, отсутствует мотивация. Притом вообще для любого действия. Николас Кейдж, отец семейства, просто хочет выращивать альпак (зачем-то — ну, вот такая вот придурь на старости лет). Джойли Ричардсон, мама, али просто Тереза, — это «функция», вплетённая в сюжет лишь затем, дабы продемонстрировать чудеса боди-хоррора; про неё известно лишь одно — живёт любовью к заключению сделок (наверное, впаривает бедолагам, ой, клиентам макулатуру в духе «Волка с Уолл-стрит»). Мадлен Артур, старшая дочь и по совместительству жрица культа мёртвых, заявлена завтрашней студенткой, которая вот-вот должна съехать в общагу, хотя, не в обиду сказано, на лице девушки красуется отпечаток тридцатилетней тётеньки — с таким разве что в дом престарелых собралась поступать. Брендан Майер, олицетворение фразы «принеси-подай, пошёл на фиг — не мешай», тоже функция, только мальчика на побегушках, от коего постоянно чего-то требуют, а он этого не делает, притом что всё-таки делает — короче говоря, духи регулярно выставляют его лоботрясом. Джулиан Хиллиард, младший из детей, — эдакая помесь «Омена» и Коула из «Шестого чувства», только на «минималках». К сожалению, от участи «функции» пацана это не уберегло. Последний, кого бы я отметил, — «Рыцарь» Эллиот, заезжий гидролог, вставленный в фильм будто бы в распоследний момент, как некто на роль связующего звена, ибо без него и саспенса можно было бы нагнать побольше, и притянутую за уши «любовную линию» вырезать. Минуточку... а как же тогда бы закончилось кино? Многозначительный конец-размышление без него же не мыслим! Да-да, действительно, без него пришлось бы обрывать ленту ещё на боле сумбурной ноте. Таков путь. Так или иначе, вкупе выходит печальное: кроме отца и дочери, никого нельзя назвать поистине живым персонажем — прочие герои будто марионетки, безликие болванчики, пустые пшики в бесконечности, вставленные в историю только из-за того, что им повезло быть частью изначального рассказа. Печально.
Николас Кейдж (Nicolas Kim Coppola, род. 7 января 1964, Лонг-Бич, Калифорния)
Джойли Ричардсон (Joely Kim Richardson; род. 9 января 1965, Лондон, Англия)
Мадлен Артур (Madeleine Arthur, род. 10 марта 1997, Ванкувер, Британская Колумбия)
Брендан Майер (Brendan Meyer, род. 2 октября 1994, Китченер, Онтарио)
Джулиан Хиллиард (Julian Hilliard, род. 20 июня 2011, Даллас, Техас)
Эллиот Найт (Elliot Knight, род. 10 июля 1990, Бирмингем, Англия)
В-третьих, из двух предыдущих пунктов проистекает абсолютная невнятность сюжета: события просто случаются, но ничего за ними не кроется. Отравлена вода в кране? Ну, пейте воду из бутылок. Упал метеорит? Ну, лежит, пусть себе и лежит, не мешает же никому. Коли загрязнение реки ещё хоть как-то исследуется, то космический объект даром никому не нужен, даже «людям в чёрном» не интересен. Причём мистер Кейдж просит убрать местные власти булыжник с его участка, но об этом сразу же, после подачи словесной челобитной, забывается. Подобное наплевательство к собственному сценарию вызывает вопросы: раз вы решили уйти в саспенс, то зачем вставляете откровенно лишние сцены, кои при грубом вычёркивании никак не скажутся на общем восприятии повествования, а скорее наоборот — пойдут ему на пользу, нагнав желаемой атмосферы до упора? Ведь основа всего — помешательство, умопомрачение, безумие семьи, попавшей под воздействие инопланетного влияния. Ответ создателей видится так: «Сняли и сняли. В оригинале это было? Было! А тонкости?.. Тонкости... да плевать на них, не задавай глупых вопросов — ешь, что дают.»
После всего вышесказанного, о каких «внеземных» плюсах может пойти речь? Как такое «чудо» вообще смотреть, параллельно не плюясь, а получая удовольствие? Вот тут-то и проявляется магия Лавкрафта, ибо с технической стороны «Цвет из иных миров» невероятен: от съехавшей кукушки Николаса Кейджа до визуализации действий космических гостей. Опыт не пропьёшь, да и не просадишь в валу дичайших фильмов — амплуа безумного «папочки» исполнено дядькой Кейджем на твёрдую пятёрку. Увидь я такого в пьяном неистовстве — минимум бы испугался, как максимум — надул бы в штаны, настолько натурально сыграно. Отчего желание «свалить» у дочери прекрасно объясняется. Подкрепляется игра невероятным буйством красок: цветовая палитра взрывается и образует нечто чарующее, завлекающее в пучины тёмной аномалии и бездну космоса, где отчётливо показаны даже самые мелкие детали. Вначале мы видим сплошную серость, но с развитием «эпидемии» появляются яркие штрихи, что, как удар тренированного бойца, сокрушают зрителя, доводя сознание каждого до цугундера к финалу. И последнее уже в строго положительном ключе: безумие затрагивает и жителей фермы, и людей по ту сторону экрана — гениальное исполнение. Окончательную жирнющую точку ставит во всём велелепии звуковое сопровождение и музыкальное оформление, привносящее не просто идеальный баланс и гармонию, а целое светопреставление, завораживающее уже изумлённого созерцателя — мастерская, эталонная работа.
Ах да, куда же без вишенки на торте? Не знаю, либо мне причудилось, либо в фильме имеется масса отсылок к другим знаковым произведениям XX века. А именно: к «Войне миров» («The War of the Worlds») Герберта Уэллса, поелику всё космическое резко начинается и также резко заканчивается, да не последнюю роль играет местная водичка; и к «Превращению» («Die Verwandlung») Франца Кафки, когда мать сращивается с ребёнком в закрытой комнате, и из них выходит «чудо-юдо таракан». Хотя... не знаю, почему все думают, что Грегор стал подобием «таракана» — для меня он загадка: герой оборачивается в нечто ни с чем несравнимое. Разве что отдалённо напоминающее членистоногое, да и то тарантулообразное. Но мои личные предпочтения — чистая субъективщина. Важно другое: почему же оммажи — не плод моего воображения, а имеют право на жизнь? Так сам Лавкрафт их любил и регулярно то тут, то там вставлял, притом крайне ловко и умело. Например, взять хоть «Падение дома Ашеров» («The Fall of the House of Usher») Эдгара Аллана По и «Алхимика» («The Alchemist») Говарда Филлипса — оба рассказа будто созданы друг для друга, являясь негласным продолжением одного произведения. Вот настолько талантливо наш любимый Лавкрафт умел уходить в «отсылочки».
Франц Кафка (Franz Kafka, род. 3 июля 1883, Прага, Богемия)
Эдгар Аллан По (Edgar Allan Poe, род. 19 января 1809, Бостон, Массачусетс)
В итоге перед нами оказывается картина с кипой проблем и сценарных допущений, что, казалось бы, трещит по швам: в ней нет ни логики, ни чёткого повествования, ни мотивации у героев, ни каких-либо малейших объяснений произошедшему. Зато есть парочка жирных оммажей и невероятно велелепная визуальная сторона, сияющая словно бездна звёзд под безумием космоса. Последнее перекрывает вообще все минусы киноленты и заставляет смотреть её, затаив дыхание. Я сам занимался сторонними делами, но с началом кульминации на полчаса пододвинулся поближе к телевизору и не смог оторваться от лицезрения столь живописно-фантастического зрелища. Отпустило меня лишь на титрах: наконец-то выдохнул, перевёл дух и осознал реальность. Ежели совсем утрировать, то события фильма — чуть ли не покадровая экранизация книги. Да, имеются «небольшие» различия, но по восприятию — почти идеальная адаптация, одна из лучших в формате кино уж точно. В ней магия «Ктулху» раскрывается во всей красе. Посему «Цвет из иных миров» и заслуживает своего восхищённого зрителя — того, кто прекрасно знаком с творчеством Говарда Лавкрафта и, как манны небесной, ждёт новых, достойных, взрывающих мозг экранизаций его работ.